Смерть Ленина и прощание с ним стали одним из краеугольных эпизодов русской истории XX века, а образ Ленина одним из канонических образов советского кинематографа, основанным не столько на документах, сколько на мифах официальной пропаганды и представлениях советских людей о вожде революции. И именно посредством кино внедрялись связанные с образом Ленина мифологемы — для миллионов кинозрителей миф о Ленине неотделим от образов, созданных в игровых фильмах советской киноленинианы. С 21 по 24 января 2014 года в кинотеатре им. Моссовета прошла программа Музея кино "Памяти Ленина", цель которой проследить основные вехи трансформации образа идеального правителя социалистического государства. Киновед, научный сотрудник Музея кино Артем Сопин рассказал порталу "Теории и практики" о кинолениниане.

В 1960-е годы критик английского журнала Sight & Sound Ричард Роуд написал об одном из советских ленинских фильмов фразу, которая могла бы стать эпиграфом ко всей Лениниане: "Был ли Ленин действительно таким, каким он показан в фильме, — другой вопрос; во всяком случае, хорошо, если бы он был таким". Попытка представить, каким должен быть идеальный образ правителя социалистического государства, — основная цель всей Ленинианы.

Каноническая Лениниана начала формироваться к концу 1930-х годов. Попытки 1920-х же были слишком близки к описываемым событиям, как, например, выпуски "Киноправды", в которых Вертов создает портрет вождя на материале хроники, а также фиксирует общественный отклик на его смерть. Здесь черты мифологизации были еще очень тесно связаны с конкретным переживаемым моментом. В фильме Эйзенштейна "Октябрь" (1927) образ Ленина встраивается в обширную мозаику событий 1917 года, и здесь Ленин с одной стороны является эмблематическим знаком, с другой — винтиком истории.
Лениниана в том виде, в каком мы в ней привыкли, стала складываться во второй половине 1930-х годов в фильмах Михаила Ромма и Сергея Юткевича.

Картины Ромма в известной степени сформировали принципы подхода к образу Ленина: во-первых, Ленин был показан в этих фильмах с человеческой точки зрения: вождем, которому были не чужды естественные бытовые проявления. Так подчеркивалась трогательность образа — зритель должен был полюбить его благодаря человеческим чертам. Как вспоминал сценарист Алексей Каплер, они с Роммом старались поставить акцент на гуманности Ильича, надеясь, что Сталин, посмотрев эту картину, увидит, что вождь должен быть человечным. В фильмах "Ленин в Октябре" (1937) и "Ленин в 1918 году" (1939) были показаны основные события революции и первого послереволюционного года, и эти фильмы во многом закрепили в сознании общества визуальный образ этих событий.



Юткевич на протяжении многих лет обращался к образу Ленину и почти каждое десятилетие снимал по картине, которые, как правило, были не очень близки к канону, как государственному, так и сформированному другими режиссерами. Фильмы Юткевича — это своеобразное и интересное явление, где Ленин предстает отчасти политиком, отчасти философом, отчасти литератором, отчасти лириком. Можно сказать, что эти фильмы составляют отдельный цикл внутри Ленинианы — яркий, но не очень характерный для Ленинианы в целом.

Лениниана делится на два основных течения: это фильмы, показывающие Ленина до революции, когда он еще боролся за власть и был сам гоним царским правительством, — эти фильмы показывают романтику подполья, конспиративных квартир, погонь и так далее, то есть романтизируют образ борца против власти; другая часть Ленинианы показывает Ленина устанавливающим диктатуру пролетариата, то есть, наоборот, человека обличенного властью. В каком-то смысле эти картины противостоят друг другу. Можно сказать, что дилогия Ромма, посвященная событиям до и после Октября, но связанная одним образом, показывает Ленина в обеих ипостасях.

Образ героя-правителя по-новому возникнет в фильме Юлия Карасика "Шестое июля" (1968): в данном случае в Ленине нет жесткости, идущей от реалий 1930-х годов, но нет и "утепляющих" черт. В фильме Карасика Ленин — жесткий политик, который все время следит за историческим моментом, контролирует происходящие события и должен предпринимать точные шаги внутри постоянно меняющейся ситуации. В каком-то смысле ответом на "Шестое июля" является "Доверие" (1975) Виктора Трегубовича, где Ленин, будучи правителем, наоборот проявляет гибкость и даже в споре с Пятаковым объясняет, что если тот или иной народ, как в данном случае Финляндия, выбирает буржуазно-демократический путь, значит надо мириться с волей этого народа.
Позднее, в 1980–2000-е годы, либо фильмы о Ленине относились к поверхностному фарсу, либо фигура Ленина становилась объектом для размышления на интересующие авторов темы, как, например, тема смерти в фильме Сокурова "Телец" (2001).
Но советская Лениниана не утратила своей актуальности. Во-первых, она затрагивает широкий спектр политических, социальных, культурологических вопросов, остро вставших в начале XX века — на рубеже между прошлым и настоящем. Во-вторых же, в ней крупные художники предлагали целый ряд различных представлений об идеальной модели образа революционного лидера и правителя, что остается актуальным в любых контекстах".

"Теории и практики"
http://theoryandpractice.ru/posts/8389-leniniana